28 января на расширенном заседании правительства президент Касым-Жомарт Токаев сказал, что «реализация соглашений о разделе продукции (СРП) крупных месторождений позволила стать Казахстану надежным поставщиком энергоносителей на глобальный рынок», и «данные проекты вносят большой вклад в социально-экономическое развитие страны».
В тот же день на брифинге министр энергетики Алмасадам Саткалиев сообщил журналистам, что сами участники консорциумов уже не раз поднимали вопрос о необходимости внесения ясности: планирует ли правительство продлевать соглашения или нет, поскольку речь идёт об инвестициях, о планировании последующих капитальных вложений. При этом министр отметил, что «у нас наиболее актуальным, исходя из сроков разработки», является контракт по месторождению Тенгиз (ТОО «Тенгизшевройл», ТШО), где участвуют Chevron, ExxonMobil и «Лукойл».
Также, по его словам, казахстанская сторона может потребовать улучшения условий контрактов, смены операторов проектов. Официально приступить к переговорам с инвесторами планируется в ближайшие год или два.
По данным Минэнерго, на сегодняшний день в нефтегазовой отрасли восемь действующих СРП на добычу углеводородов. Но наиболее весомыми из них, пожалуй, являются соглашения по трем крупным месторождениям – Тенгизу, Кашагану и Карачаганаку. Необходимо пояснить, что «Тенгизшевройл» – совместное предприятие, а реализация проекта осуществляется по стабилизированному контракту, однако его структура аналогична схеме СРП.
Эти три месторождения уже около 30 лет эксплуатируются иностранными компаниями. Если и присутствует национальная компания «КазМунайГаз» (КМГ), то, пожалуй, как сторонний наблюдатель, не участвуя в принятии важных решений по проектам. Есть мнение, что без инвесторов предприятия перестанут быть рентабельными, и, возможно, даже остановятся, поскольку казахстанские компании не смогут разрабатывать такие гигантские, а порой и сложные месторождения, что мы не имеем ни компетенций, ни средств для этого. Так ли это на самом деле? Какие условия мы должны выдвинуть перед инвесторами, прежде чем продлевать с ними соглашения? И нужно ли продлевать их? Какие претензии накопились к операторам за эти 30 лет?
Насколько важны проекты?
Президент отметил, что эти проекты вносят большой вклад в социально-экономическое развитие страны. Действительно, благодаря иностранным инвесторам или вернее сказать, разработке этих трёх месторождений республика ежегодно получает миллиарды долларов в виде налогов и платежей в государственный бюджет и Национальный фонд.
В 2022 году, согласно S&P Global, нефтегазовая отрасль вместе со смежными секторами, такими как транспортировка нефти и газа, строительство добывающих объектов и геология, обеспечила около 20% ВВП Казахстана, также 60% или $50,7 млрд экспортной выручки пришлось на нефть, которая является главным источником доходов государственной казны. При этом на долю Тенгиза, Кашагана и Карачаганака приходится 65% добычи и более 80% экспорта нефти. С реализацией тенгизского Проекта будущего расширения (ПБР), предполагающего увеличение добычи на 12 млн тонн в год или 260 тыс. баррелей в сутки (б/с), этот показатель станет ещё больше.
По данным ТШО, с 1993 года (с момента создания предприятия) по третий квартал 2024 года прямые финансовые выплаты компании республике превысили $198 млрд. Правда, оператор Тенгиза включает сюда все деньги, которые когда-либо и каким-либо образом получила страна и её граждане. В эту сумму входит и заработная плата казахстанским сотрудникам проекта, закупки товаров и услуг отечественных товаропроизводителей и поставщиков, платежи госпредприятиям, выплаты дивидендов КМГ, а также налоги и роялти, перечисляемые в бюджет.
«Карачаганак Петролиум Оперейтинг» (КПО) и North Caspian Operating Company (NCOC), разрабатывающие Карачаганакское и Кашаганское месторождения и работающие по СРП, не предоставляют такие сводные данные в открытый доступ.
В начале прошлого года КПО сообщал, что всего в разработку месторождения партнёрами по Карачаганаку инвестировано $31,3 млрд. За 2014-2022 годы общая сумма, уплаченных КПО налогов и обязательных платежей в бюджет, превысила $13,4 млрд. При этом у правительства и иностранных нефтяных компаний периодически возникают разногласия по поводу раздела доходов предприятия. Одна из таких судебных тяжб в 2012 году закончилась передачей и частичным выкупом 10% доли в проекте в пользу государства. Другая претензия госорганов, оспаривавшая объективность раздела прибыли проекта, была урегулирована мировым соглашением, подписанным в 2018 году, и согласием консорциума выплатить компенсацию в размере свыше $1,1 млрд и внесением изменений в механизм раздела продукции.
На данный момент стороны также находятся в состоянии судебного разбирательства. ТОО «PSA», полномочный орган, представляющий интересы правительства в СРП по Карачаганаку, считает, что акционеры КПО не выполнили условия действующего соглашения. Сумма иска, поданного против консорциума в апреле 2023 года, оценивается в $3,5 млрд.
Одновременно PSA подало иск на $13 млрд и против кашаганского консорциума. Правительство не признает некоторые расходы предприятия и считает, что участники Северо-Каспийского проекта (СКП) нарушили условия СРП по тендерным процедурам. В прошлом году агентство Bloomberg, ссылаясь на свои источники, написало, что размер иска казахстанских властей против инвесторов вырос до $150 млрд. Напомним, что общие инвестиции в СКП на начало 2023 года оценивались в $72,7 млрд.
Весной того же года Министерство экологии и природных ресурсов оштрафовало NCOC на 2,3 трлн тенге за незаконное хранение серы и нарушение экологического законодательства. Оператор Кашагана пытается опротестовать решение госоргана в суде.
Это только наиболее значимые и громкие события вокруг этих трёх проектов. За прошедшее время были также споры по поводу методов и этапов разработки месторождений. Например, участники СКП отодвинули сроки начала коммерческой добычи нефти на Кашагане более чем на 10 лет, общий бюджет проекта вырос из первоначальных $28 млрд до $136 млрд. Правительство и акционеры NCOC, насколько известно, до сих пор не пришли к согласию и не утвердили дальнейшие фазы эксплуатации Кашагана. Этап опытно-промышленной разработки месторождения закончился в 2021 году, установка по подготовке нефти и газа «Болашак» работает почти на пределе своей мощности. Для дальнейшего увеличения производства необходимо строить новый завод или расширять действующий. Но консорциум до сих пор не принял решения по переходу на следующую фазу проекта. В 2022 году при средней мировой цене на нефть свыше $100 за баррель и добыче 12,7 млн тонн Кашаган принёс стране всего 239,1 млрд тенге доходов. Тогда как тот же Тенгиз дал казне 4,6 трлн тенге (29,2 млн тонн), а Карачаганак – 1,4 трлн тенге (10,1 млн тонн).
Таким образом, одно из самых крупных месторождений в мире, на которое в Казахстане возлагали большие надежды, вот уже 25 лет не может выйти на стабильное производство. И за это в определенной степени ответственны акционеры NCOC.
Что нужно менять?
Доходы от продажи нефти – не единственное направление, которое может приносить доходы и пользу стране. Предполагается, что разработка таких гигантских месторождений должна помочь развитию местного производства: например, в машиностроении повысить компетенцию отечественных компаний и специалистов, и не только нефтегазовой сферы, но и смежных отраслей, создать условия для запуска нефтехимического производства.
Такие страны, как Нидерланды, Норвегия и Великобритания благодаря открытию нефтяных залежей развили своё нефтегазовое машиностроение. Их нефтесервисные компании сегодня являются одними из лучших и участвуют практически во всех крупных проектах мира. Тогда как у нас, на том же Тенгизе, Кашагане и Карачаганаке основные подряды получают иностранные поставщики.
Последние 5-6 лет, с приходом нового руководства страны, вопрос казахстанского содержания в нефтяных проектах стали активно поднимать. На одном из первых совещаний по нефтегазовой отрасли, в сентябре 2019 года, президент Токаев отметил, что одним из драйверов роста и диверсификации экономики является нефтесервисная индустрия. Глава государства рекомендовал в этом вопросе обратиться к опыту Норвегии, где доходы от нефтесервиса превысили доходы от экспорта углеводородов.
После этого операторы трёх крупных проектов начали поочередно заключать меморандумы со своими поставщиками, иностранными компаниями, о локализации производства оригинального оборудования. Специалисты отрасли говорят, что дальше этих меморандумов процесс, как правило, не двигается, потому что ни к чему такие соглашения не обязывают. Не верить их словам довольно сложно, поскольку их подтверждает статистика. Согласно данным Минэнерго, по итогам 2023 года доля казахстанского содержания в закупках товаров ТШО составила всего 7%, NCOC – 19%, КПО – 11%. Надо учитывать, что операторы в эти затраты включают и расходы на электроэнергию, воду, покупку песка, гравия и других инертных материалов. При этом 70% от всех закупок товаров, работ и услуг в нефтегазовой отрасли приходится на этих трёх операторов.
Конечно, иностранные инвесторы не виноваты в том, что в Казахстане не развито нефтегазовое машиностроение, не производятся товары, качество которых удовлетворяло бы их потребности. Однако за прошедшие 30 лет можно было наладить выпуск всего необходимого, если бы операторы изначально делились детальными планами будущих закупок, совместно с местными властями и бизнесом разрабатывали проекты расширения, создавали производства с учетом интересов страны. Вместо этого, они привлекают своих иностранных поставщиков, которые все товары завозят из-за рубежа. Конкурировать с ними по ценам местные предприятия не могут, поскольку инвесторы не платят таможенные пошлины.
В 2019 году тогдашний генеральный директор ТОО «PSA» Мурат Журебеков заявил, что 90% всего закупаемого на месторождения Казахстана сложного оборудования импортируется. Он привёл в пример закупку компрессоров обратной закачки газа для Карачаганака.
Напомним, что совместными операторами Карачаганакского проекта являются итальянская Eni и британская Shell.
Так что, когда КПО говорит, что в проект инвестировано более $31 млрд, то надо иметь в виду, что основная доля этих средств идёт на развитие иностранной экономики и промышленности, а не Казахстана. И это все упущения, которые зафиксированы в СРП и контрактах, заключённых в 1990-х годах.
Кроме того, все три оператора постоянно сообщают о многомиллиардных инвестициях в социально-инфраструктурные проекты, в строительство школ, больниц и детсадов в регионах, где они осуществляют свою деятельность. И преподносится это, как спонсорство или благотворительность. На самом деле, по сведениям ряда экспертов, все эти расходы, согласно СРП и стабилизированным контрактам, иностранные компании возвращают себе нефтью, разрабатываемых ими месторождений.
Отдельного пересмотра заслуживают ставки по налогам и сборам за экспорт нефти, за экологические эмиссии. К примеру, Азаматхан Амиртаев, председатель зелёной партии Baytaq, говорит, что операторы крупных месторождений за выбросы в атмосферу одной тонны метана (считай попутного газа) платят всего 73 тенге, тогда как в тех же США аналогичная ставка доходит до $900 за 1 тонну (свыше 461 тыс. тенге по сегодняшнему курсу). Изучив вопрос, эксперты пришли к выводу, что такие размеры выплат закреплены в самих соглашениях с инвесторами.
При этом ни правительство, ни инвесторы не вносят никакой ясности в таких вопросах, скрывая любую информацию, ссылаясь на требования СРП.
Очевидно, что контракты и соглашения по Тенгизу, Кашагану и Карачаганаку требуют полного пересмотра с учетом сегодняшних реалий и всех замечаний, зафиксированных за прошедшие годы, а также разглашения всех деталей. Возможно, придётся даже не продлевать, а составлять новые контракты, и не обязательно с существующими компаниями.
Кто, если не Chevron?
Алмасадам Саткалиев сказал, что наиболее актуальным, исходя из сроков соглашений, является контракт по Тенгизу. Договор, который был заключен 2 апреля 1993 года и заканчивается 2 апреля 2033 года, предполагает также разработку расположенного рядом месторождения Королёвское. Основным акционером ТШО является американская Chevron, имеющая 50% доли предприятия. Второй крупный участник проекта с долей 25% – ExxonMobil, также из США. 20% товарищества принадлежат КМГ, 5% – российскому «Лукойлу».
Предприятие сейчас находится на пике производства. Буквально недавно, 24 января, ТШО сообщил о начале добычи нефти на месторождении в рамках ПБР, что ознаменовало завершение реализации проекта, которое длилось почти 10 лет. Это даст возможность увеличить производство нефти на 12 млн тонн, то есть в общей сложности до 40 млн тонн в год. При этом бюджет проекта расширения производства вырос до почти $50 млрд.
«Тенгизшевройл» – первый крупный нефтегазовый проект с участием иностранных компаний, работающий уже на стабильном уровне. В декабре 2021 года компания сообщала, что за время эксплуатации (28 лет) на месторождении было добыто 500 млн тонн (4 млрд баррелей) нефти.
Согласно сведениям ТШО, общие разведанные запасы Тенгиза составляют 3,1 млрд тонн (25 млрд баррелей), Королёвского – 200 млн тонн (1,6 млрд баррелей). Извлекаемые запасы нефти двух месторождений оцениваются в 1,4 млрд тонн (11,5 млрд баррелей).
Какие условия контракта по Тенгизу необходимо улучшать при продлении контракта и нужно ли его продлевать? А если иностранные компании, не согласившись с новыми требованиями правительства, решат уйти из проекта, то могут ли казахстанские компании, например, тот же КМГ, дальше разрабатывать Тенгиз? Нефтегазовый эксперт Олжас Байдильдинов считает, что по ТШО необходимо, как минимум, увеличивать казахстанскую долю.
По его словам, Казахстан сам, без участия инвесторов, сможет дальше разрабатывать месторождение и добывать нефть.
По его словам, если КМГ не справится с разработкой месторождения, то мы можем привлечь подрядчика. Тот же ТШО имеет мастер-контракт с SLB (Schlumberger). Так вот, мы также можем нанять Schlumberger, Baker Hughes или другую компанию, которая будет осуществлять добычу.
Однако, есть также мнение, что у Казахстана могут возникнуть проблемы с реализацией нефти на том же европейском рынке. Большинство иностранных компаний, участвующих в крупных проектах, имеют в Европе свои нефтеперерабатывающие заводы, или постоянных покупателей.
По его словам, нужно перенаправлять нефть на растущий азиатский рынок, в Индию, Китай, страны Азиатско-Тихоокеанского региона. Но если экспорт в европейском направлении сохранится, то это тоже неплохо. Напомним, что власти ряда стран Евросоюза не раз на официальном уровне просили Казахстан об увеличении поставок нефти.
Что касается двух других крупных проектов, то эксперт отмечает, что ТОО «PSA» и команда Бекета Избастина проводит системную работу в отношении Кашагана и Карачаганака, в том числе по искам против консорциумов этих проектов на $13 млрд и $3,5 млрд, соответственно. В целом он убежден, что нужно пересмотреть контракты по этим месторождениям.
