Материал подготовлен специально для LS независимым аналитиком Александром Юриным.

Некоторое время назад Национальный банк подкинул казахстанским финансовым СМИ довольно необычный информационный повод и дал новую тему для обсуждения казахстанскому экспертному сообществу. Речь идёт об инициативе регулятора, которую он осветил в размещенном на его сайте информационном сообщении "Касательно проекта размещения краткосрочных нот Национального Банка Казахстана с использованием технологии "блокчейн"", в котором регулятор пролил свет на некоторые новаторские идеи, рождённые в его недрах. В частности, Национальный банк поделился с общественностью намерением распространять среди рядовых граждан эмитированные им краткосрочные ноты посредством своего "ноу-хау", предполагающего использование технологии "блокчейн" на мобильных телефонах.

В своём информационном сообщении регулятор не скупится на рекламу разработанного им продукта и расписывает его преимущества в стиле заправского торгового агента: "Предлагаемое решение позволит гражданам в режиме онлайн покупать и продавать ноты Нацбанка с мобильного телефона, минуя посредников в лице брокеров и дилеров. Никаких налогов и никаких комиссий. Абсолютная ликвидность и никаких ограничений по срокам владения. Номинальная стоимость одной ноты будет определена в размере 100 тенге, что позволит использовать даже небольшие накопления для инвестирования". Однако, как это обычно происходит со всяким необычным нововведением, инициатива Национального банка породила целый ряд вопросов, связанных с её технической реализацией и экономическим смыслом. Попробуем сформулировать эти вопросы и провести анализ этой инициативы на основе доступной информации.

I.С точки зрения действующей редакции закона "О Национальном банке" краткосрочные ноты – это "государственные эмиссионные ценные бумаги, эмитируемые Национальным Банком Казахстана, обязательства по которым несёт Национальный Банк Казахстана" (статья 36-2), при этом выпуск нот является одним из видов операций, осуществляемых в целях реализации денежной политики (ст. 30). В то же время положения закона не содержат однозначных указаний на то, что сфера применения нот ограничена исключительно проведением денежно-кредитной политики. Впрочем, само определение денежно-кредитной политики в законе также отсутствует: в его тексте имеется лишь упоминание того, что Национальный банк является единственным органом, определяющим денежно-кредитную политику государства, и что денежно-кредитная политика осуществляется им с целью обеспечения стабильности цен (ст. 29).

В настоящее время Национальный банк реализует эмитированные им ноты посредством аукционов, проведение которых регламентируется принятыми в январе прошлого года "Правилами проведения Национальным Банком Республики Казахстан аукционов в рамках реализации денежно-кредитной политики"[1] (далее по тексту – Правила проведения аукционов). В соответствии с положениями этого нормативного акта краткосрочные ноты суть "инструмент денежно-кредитной политики, предназначенный для регулирования ставок вознаграждения на финансовом рынке" (п. 60). И уже само по себе это определение вызывает несколько вопросов. Во-первых, финансовый рынок – это довольно комплексное и разноплановое явление, ставки вознаграждения в различных его сегментах зависят от различных факторов, а сама сфера обращения нот является лишь одним из них, причём довольно узким. Во-вторых, регулировать что-то можно либо прямыми или косвенными ограничениями, либо предлагая соответствующую альтернативу. В случае регулирования процентных ставок такой альтернативой может стать предоставление участникам рынка возможности привлекать ресурсы по ставкам, альтернативным складывающимся на рынке. В то же время выпуская ноты, Национальный банк даёт возможность размещать ресурсы, при этом для того, чтобы сделать вложения в ноты выгодными, соотношение доходности по ним и присущих им рисков должно быть привлекательным для инвесторов. Именно этим объясняется довольно высокая доходность нот, находящихся в обращении в настоящее время (см. опубликованный недавно материал "Нотная ловушка для казахстанской экономики"). Иными словами, доходность нот определяется рыночной доходностью вложений в иные инструменты, а не наоборот, т.е. в определение нот, приведенное Правилах проведения аукционов, изначально заложена логическая ошибка. И в силу этой ошибки остается место для некоторых, пусть даже слабых, сомнений в том, что регулятор всегда чётко представляет себе цель и логику всех своих действий.

Кроме того, вопросы выпуска и обращения нот регламентируются также утверждёнными в сентябре прошлого года "Правилами выпуска, размещения, обращения и погашения краткосрочных нот Национального Банка Республики Казахстан"[2] (далее по тексту – Правила выпуска нот; текст этого нормативного акта отсутствует на сайте Национального банка, однако доступен на интернет-ресурсе ИПС "Әділет"). Исходя из содержания этого нормативного акта, он определяет "порядок и условия выпуска, размещения, обращения и погашения краткосрочных нот Национального Банка Республики Казахстан…, размещаемых среди физических лиц в рамках реализации государственной денежно-кредитной политики Республики Казахстан…" (п. 1), причём определение нот, используемое в этом нормативном акте, полностью идентично приведенному в законе "О Национальном банке": "Краткосрочные ноты Национального Банка – государственные эмиссионные ценные бумаги, эмитируемые Национальным Банком, обязательства по которым несёт Национальный Банк" (п. 6).

В правилах выпуска нот указывается только один способ их реализации на первичном рынке ценных бумаг: "Размещение краткосрочных нот Нацбанка осуществляется Нацбанком путём их продажи физическим лицам за электронные деньги" (п. 11). При этом фактически все правовые нормы, включенные в Правила выпуска нот, подразумевают их реализацию исключительно физическим лицам и исключительно за электронные деньги – очень похоже, что этот нормативный акт разрабатывался и принимался исключительно в целях реализации грядущей инициативы по продаже нот через мобильные приложения. С другой стороны, складывается впечатление, что разработчики этого нормативного акта в период его подготовки напрочь забыли о том, что в настоящее время ноты распространяются посредством проведения аукционов.

Таким образом, мы имеем два нормативных акта, регулирующих обращение одной и той же ценной бумаги, однако не имеющих никакой смысловой связи между собой и даже противоречащих друг другу. При этом ни один из них не даёт ни однозначной дефиниции нот как таковых, ни описания целей их выпуска как в случае их реализации через аукционы, так и при предполагаемой в будущем продаже физическим лицам. В данной ситуации логично было бы выделить в рамках нормативной базы ноты, продаваемые физическим лицам, в отдельную категорию (например, назвать их "специальные ноты") во избежание путаницы, однако Национальный банк не сделал этого по непонятным причинам.

II. Выпуск и размещение нот позволяют Нацбанку стерилизовать избыточную денежную массу. В случае, когда покупателями нот выступают банки, их эмиссия позволяет "связать" находящуюся в распоряжении банков излишнюю тенговую ликвидность, которая в противном случае могла бы быть использована для увеличения объёмов кредитования или, что крайне вероятно в текущих условиях, оказаться на валютном рынке. В случае продажи нот физическим лицам они выступят альтернативным инструментом для вложения сбережений граждан, причём здесь нужно понимать, альтернативой каким именно инструментам могут стать ноты.

Вариантов для вложения сбережений у населения не так много: хранение в наличной форме (в т.ч. в виде наличной иностранной валюты), валютные и тенговые вклады в банках, вложения в ценные бумаги и недвижимость. Последние два варианта в настоящее время нельзя рассматривать как полноценные альтернативы в силу неразвитости казахстанского фондового рынка и неопределенной ценовой динамики рынка недвижимости. Таким образом, при возникновении вопроса о способе хранения сбережений, казахстанцы выбирают между вложениями в иностранную валюту в наличной форме либо в виде валютного депозита и депозитами в тенге. Выбор в данном случае зависит от таких субъективных факторов, как девальвационные ожидания конкретного вкладчика и его степень к казахстанским банкам и действующей системе гарантирования вкладов. Очевидно, что если вкладчик в целом не доверяет национальной валюте, то он не будет вкладываться во вновь появившийся вид активов, номинированный в тенге. Иными словами, ноты как альтернативный инструмент инвестирования сбережений могут быть восприняты преимущественно только той группой граждан, которые в настоящее время отдают свои предпочтения банковским вкладам в национальной валюте. Таким образом, при прямой продаже нот населению Национальный банк будет привлекать те средства, которые до этого размещались на банковских депозитах в тенге.

С точки зрения денежно-кредитной политики единственный смысл продажи нот населению заключается в ограничении депозитной базы банков, причём появляется этот смысл только в том случае, если объёмы выпуска будут примерно сопоставимы с объёмами привлечения депозитов (т.е. объём выпуска позволит оказывать влияние на объём привлечения депозитов). В этом свете прозвучавшие недавно предположения некоторых экспертов о том, что инициатива Национального банка подразумевает своеобразную "конкуренцию" с банками за вложения населения выглядят вполне резонно.

В то же время буквально на днях действующий глава Национального банка пояснил своё видение ситуации с грядущей продажей нот населению: "В целом та критика, которая звучала, что, например, Нацбанк влезает в сферу коммерческих банков и регулятор заберёт коммерческие потоки, это абсолютное несоответствие действительности. Сумма всего проекта будет ограничена эмиссией специальных нот, выпущенных для проекта". После подобных пояснений становится в принципе непонятно, какой смысл имеет подобная инициатива с точки зрения монетарной политики – напомним, в правилах выпуска нот оговаривается, что их реализация физическим лицам должна проводиться именно в рамках реализации денежно-кредитной политики. Если это будет "ограниченная эмиссия специальных нот", то вполне логично возникает вопрос о том, какое отношение она будет иметь к реализации денежно-кредитной политики. Если же речь идёт всё-таки об инструменте денежно-кредитной политики, как это указывается правилах выпуска нот, то непонятно, почему регулятор не предполагает влияния на "коммерческие потоки".

В свете довольно специфического информационного освещения заявленная инициатива в целом выглядит как анонс некоего эксперимента с непонятной целью и ускользающим от понимания смыслом. Однако тот факт, что Национальный банк загодя, ещё в сентябре прошлого года, принял нормативный акт, содержащий регламентирующие реализацию этой инициативы нормы, говорит о том, что "внутри регулятора" эта инициатива воспринимается, скорее всего, как нечто большее, чем просто эксперимент.

III. В своём информационном сообщении Национальный банк обещает участникам проекта возможность "в режиме онлайн покупать и продавать ноты Нацбанка с мобильного телефона", а также "абсолютную ликвидность и никаких ограничений по срокам владения". При этом глава Национального банка, комментируя инициативу собственного ведомства, сообщил, что "рынок будет ликвидным и клиенты всегда смогут купить или продать бумагу. При этом вторичного рынка не будет. Изменение стоимости будет происходить ежедневно". Судя по всему, возможность беспрепятственной продажи при отсутствии вторичного рынка подразумевает, что регулятор будет готов выкупить эмитированную им бумагу в любой момент, однако не совсем понятно, на каких условиях он будет выкупать её до даты погашения и будет ли при этом сохраняться начисленный по ней доход – ежедневная переоценка нот сама по себе не подразумевает их выкупа по стоимости, учитывающей переоценку. Что касается тезиса об отсутствии ограничений по срокам владения, то он вообще непонятен, так как максимальный срок владения нотами ограничивается сроком их обращения.

При этом схема реализации нот осложняется тем, что они будут приобретаться не за "живые" деньги, а за некую электронную квазивалюту, о чём свидетельствует содержание вышеупомянутых правил выпуска нот: "размещение краткосрочных нот… осуществляется… путём их продажи физическим лицам за электронные деньги". Все расчеты будут осуществляться посредством некоего электронного кошелька, который, в соответствии с правилами выпуска нот, представляет собой "микропроцессор (чип), программное обеспечение персонального компьютера, иное программно-техническое средство, в котором хранятся электронные деньги, используемые в системе электронных денег… и (или) обеспечивающее к ним доступ". Впрочем, на практике "электронный кошелек", по-видимому, будет всё-таки реализован как "иное программно-техническое средство" в виде банального мобильного приложения, обеспечивающее доступ к системе электронных денег. Кроме того, вполне возможно, что доступ пользователя к "электронному кошельку" вообще будет осуществляться через браузер – в правилах выпуска нот имеется упоминание о "специальном программном обеспечении на мобильных телефонах и иных устройствах либо веб-порталах".

По сути, "электронный кошелек" пользователя будет являться неким аналогом расчетного счета, на котором будут отражаться операции его владельца с электронными деньгами, причём вести его будет не сам Нацбанк (что, впрочем, вполне логично). Судя по положениям правил выпуска нот, непосредственно вести "электронные кошельки" будет одна из "дочек" Национального банка – РГП "Казахстанский центр межбанковских расчетов Нацбанка РК" (далее по тексту – КЦМР). В то же время ведение "электронных кошельков" и эмиссия "электронной валюты" не являются специфическими видами деятельности и для КЦМР – они не входят в перечень видов деятельности КЦМР, указанный в его уставе, с которым можно ознакомиться на сайте организации.

С другой стороны, не вполне понятен практический смысл выпуска электронных денег в рамках реализации заявленной Национальным банком инициативы. С учетом того, что КЦМР осуществляет клиринг "домашних транзакций", осуществляемых в тенге в рамках функционирования систем Visa и MasterCard, механизм продажи нот вполне мог бы включать использование карточных счетов, а не "электронных кошельков".

IV. Технология "блокчейн", которую предполагается использовать при реализации анонсированной Национальным банком инициативы, представляет собой способ построения баз данных, имеющий две ключевые особенности. Во-первых, это – хранение данных обо всех осуществленных транзакциях в форме особым образом зашифрованных реестров, причём изменение записи об одной транзакции влечет за собой изменение всех последующих записей (блоков). Во-вторых, "блокчейн" подразумевает распределенное, или децентрализованное хранение этих реестров на различных вычислительных узлах, постоянно обменивающихся информацией о проведенных транзакциях. "Фишкой" технологии "блокчейн" является то, что все изменения, внесенные в базу данных на одном из таких узлов, будут сразу же видны всем остальным узлам сети, что снижает до минимума риск несанкционированного вмешательства в систему, если вычислительные узлы являются независимыми друг от друга. С другой стороны, подобный подход позволяет восстановить все данные в случае повреждения копии реестра транзакций, размещённой на одном из узлов, что кардинально повышает надежность системы хранения данных о транзакциях, использующей блокчейн. В рамках реализации анонсированной Нацбанком инициативы технология "блокчейн" может быть использована либо при эмиссии электронных денег в случае, если она будет осуществляться по аналогии с криптовалютами, либо при построении базы данных о проведенных в рамках системы сделках.

В то же время довольно сложно представить себе, что мобильный телефон будет являться полноценным вычислительным узлом, функционирующим как элемент децентрализованной информационной сети, в особенности с учетом того, что далеко не каждый казахстанец пользуется "топовым" смартфоном. С другой стороны, открытым остается вопрос о том, позволит ли реальная пропускная способность казахстанских мобильных сетей оперативно синхронизировать данные. К слову, полная "цепочка блоков" (т.е. реестр транзакций) криптовалюты Bitcoin "весит" несколько десятков гигабайт.

Очень похоже, что сам по себе мобильный клиент, который будет устанавливаться участниками системы на свои смартфоны, будет иметь весьма опосредованное отношение к "блокчейну", а реализация этой технологии только на программно-аппаратных комплексах, физически находящихся в КЦМР, никак не повлияет на уровень рисков, связанных, например, с возможностью кражи персональных данных с мобильных телефонов. С учетом этого обстоятельства рядовому пользователю, по большому счету, должно быть абсолютно все равно, какая технология защиты данных – "блокчейн" или какая-то другая – будет использоваться при реализации заявленной инициативы.

В своих комментариях по поводу анонсированной Национальным банком инициативы его глава отметил: "Я знаю, что есть несколько видов скепсиса: первый – который рождается за деньги, второй – который реальный, третий – недовольство, которое вызвано тем, что нас просто не любят. Все три вида скепсиса в отношении нашей идеи я не слышал". Однако скепсис в данном случае обусловлен не столько самой идеей, сколько с её информационным освещением. По большому счету, разъяснения Национального банка ограничиваются набором весьма разноплановых понятий (ноты, мобильный телефон, "блокчейн", "электронные деньги", "абсолютная ликвидность" и т.д.), связать которые в одну неразрывную логическую цепочку как-то не получается. Из разъяснений регулятора следует, что через некоторое время он представит широкой публике "что-то с чем-то и блокчейн", при этом решительно непонятно, с какой целью он это будет делать и как это соотносится с функциями, предусмотренными его мандатом. Причиной скепсиса в данном случае является не отсутствие абстрактной "любви", а недостаток внятных объяснений.

Национальный банк ничего не сообщает о том, в какую сумму выльется реализация анонсированной инициативы, однако можно предположить, что создание соответствующей программно-аппаратной платформы потребует существенных расходов. Вопрос о том, насколько оправданными будут эти расходы с учетом того, что регулятор не озвучил конкретной цели своего проекта, остается открытым.