В комитете государственных доходов категорически не согласны с заявлением депутата Аманжана Жамалова о несовершенстве таможенной системы управления рисками (СУР). Напомним, в своём запросе мажилисмен сообщил, что из-за методологических недостатков применяемой СУР бюджет теряет миллионы долларов на таможенных сборах, потому что "предприниматели предпочитают ввозить товары из Китая через Нарынскую область Кыргызстана, где теперь выплачиваются пошлины и налог на добавленную стоимость". По просьбе LS заместитель председателя Комитета государственных доходов Министерства финансов Казахстана Госман Амрин подробно прокомментировал все пункты депутатского запроса.

- Госман Каримович, насколько верно утверждение депутата Жамалова о том, что из-за проблем с СУР предприниматели все чаще импортируют китайские товары через Кыргызстан?

- Действительно на сегодняшний день имеется тенденция увеличения импорта китайских товаров через Казахстан в Кыргызстан. При этом мы категорически не согласны с интерпретацией причин этого процесса, которые озвучил депутат Жамалов.

Как показала наша оперативная практика, основная часть участников ВЭД не везёт товары для своей предпринимательской деятельности. Они консолидируют товары для оптовиков на рынках и оказывают услуги по перевозке и таможенной очистке товаров. При этом чем дешевле им обойдется таможенная очистка товаров, тем большую разницу они положат себе в карман. Предприниматели же будут вновь и вновь обращаться к таким "консолидаторам", потому что для них так удобнее и дешевле.

И ни для кого не секрет, что такого рода "консолидатор" стремится туда, где контроль слабее, СУР не развит, ставки таможенных пошлин и требования к безопасности товаров ниже. В Кыргызской Республике сейчас действует переходный период для определённых товарных групп по ставкам таможенных пошлин и требованиям безопасности.

С этим и связан тот факт, что за первое полугодие 2016 года транзит в Кыргызстан из Китая через Казахстан вырос в 52 раза. Все мы прекрасно понимаем, что это не соответствует нормам потребления в этой стране, а растаможенный товар "расползается" по всему ЕАЭС.

Эти товарные потоки преимущественно связаны с теневым рынком экономики. И причина изменения географии этих потоков лежит не в методологической плоскости или некорректной работе СУР, как утверждает депутат Жамалов, а в банальной возможности платить меньше таможенных пошлин и налогов.

Также имеются факты, когда транзитные товары китайского производства фактически даже не завозились в Кыргызстан для производства таможенной очистки, а сразу направлялись в Российскую Федерацию.

Так, в марте 2016 года сотрудники службы экономических расследований комитета по результатам оперативно-розыскных мероприятий выявили факт контрабанды товаров "обувь в ассортименте", перемещаемых на девяти автотранспортных средствах с прицепами на сумму свыше $590 тыс. из Китая в Кыргызстан, с применением схемы "лжетранзита".

Товары завозились из КНР с прохождением таможенной очистки в соответствии с таможенной процедурой таможенного транзита на приграничных таможенных постах Казахстана. Согласно товаросопроводительным документам, на основании которых оформлялась процедура таможенного транзита, груз следовал в адрес одной из компаний на территорию Кыргызстана.

Однако, указанные автотранспортные средства с товарами не выезжали на территорию Кыргызской Республики, а сразу следовали в Российскую Федерацию для реализации на рынках и в торговых центрах. При этом таможенными органами Кыргызстана подтверждалось завершение процедуры таможенного транзита, с прибытием и таможенным оформлением товаров на их территории.

Ситуацию эту можно изменить двумя способами: самим ослабить таможенные контроль для возвращения этих участников ВЭД или просить наших кыргызских коллег на площадке ЕАЭС скорее подтягиваться до уровня других стран ЕАЭС.

Я думаю, все согласятся с необходимостью двигаться к более цивилизованной торговле и выводить из "тени" товарные потоки. Аналогично Казахстану в Кыргызстане должен быть обеспечен контроль за недопущением перетока в другие страны ЕАЭС товаров, оформленных по сниженным ставкам.

- Также, по утверждению Аманжана Жамалова, "вольное определение методов таможенной стоимости ввозимых товаров и иерархии их использования приводит к массовому и необоснованному доначислению сумм, пеней и штрафных санкций". Как вы можете прокомментировать данное заявление?

- Методологическая основа определения таможенной стоимости разработана на основе общепринятых мировых норм. И говорить о массовом и необоснованном доначислении сумм тут не корректно.

Но если мы берём как раз ту группу участников ВЭД, которая занимается серым импортом из КНР, то здесь таможенные органы регулярно сталкиваются с попытками занижения таможенной стоимости со стороны так называемых "консолидаторов". Естественно, усилия таможенных органов направлены на восстановление адекватной цены товара.

Я могу привести множество примеров, когда участником ВЭД заявляются не поддающиеся никакой логике низкие цены на ввозимые товары. Все мы ходим по магазинам и рынкам и знаем примерные цены на товары народного потребления: одежду, обувь. При этом большинство даже не догадывается, какую стоимость участники ВЭД заявляют при таможенной очистке.

Например, до вступления Кыргызстана в ЕАЭС регулярно заявлялись кожаная обувь по $1-$2 за пару, кожаные куртки по $3-$5 за штуку, джинсы по $2 за штуку, носки по 10 центов за пару. И я уже не говорю о более сложных товарах, таких как, например, сигвэй по $20, электроные игрушки по $1-$2 за единицу. Этот список можно бесконечно долго продолжать. Я думаю, любой здравомыслящий человек поймет, что не может быть такой стоимости товаров, как бы дешево ни было производство в Китае.

Поэтому если рассматривать именно эту категорию участников ВЭД, то здесь, конечно, мы стараемся в первую очередь не допускать нарушений, связанных с занижением таможенной стоимости. Более того, это одна из наших приоритетных задач.

Что касается штрафов и пеней, то при корректировке таможенной стоимости до выпуска товаров они не начисляются.

- Хорошо, а насколько обоснованным вы можете назвать утверждение о том, что из-за несовершенства методологии происходит завышение оценочной стоимости товаров, импортируемых в РК?

- Система определения таможенной стоимости товаров во всем ЕАЭС, в частности и Казахстане, основана на соглашениях по применению статьи VII ГАТТ/ВТО, которые регламентируют последовательное применение шести методов определения таможенной стоимости.

Суть этих методов в том, что в начале проверяется соответствие заявленной стоимости совершенной сделке по предоставленным документам. Если стоимость по первому методу определить невозможно, то она определяется по ранее завезенным идентичным и однородным товарам. И так далее по остальным методам.

Сегодня в 80% случаев применяется первый метод, то есть сведения, заявляемые участником внешнеэкономической деятельности, не вызывают сомнения у таможенных органов. Это очень высокий показатель. Наряду с незначительной судебной практикой по обжалованию корректировок таможенной стоимости это свидетельствует в целом о корректной работе таможни.

К примеру, в России более 30% дополнительно взысканных сумм в результате корректировки таможенной стоимости возвращаются по решению судов. В 2015 году подано лишь 20 заявлений в суд на действия таможенников по корректировке стоимости при выпуске товаров, действия таможенников по ним всем были признаны законными.

Поэтому утверждать о проблемах, связанных с методологической стороной или необоснованным завышением таможенной стоимости, по нашему мнению, оснований нет.

- Депутат привёл данные счетного комитета, согласно которым таможней в 2015 году было проведено 36 тыс. досмотров и выявлено при этом лишь 103 нарушения, применено 1455 таможенных экспертиз, а выявлено всего 13 фактов нарушений. При этом в некоторых случаях стоимость партий товаров, по которым была назначена специальная экспертиза, составляла от 6 до 200 долларов. Насколько эффективной можно считать работу СУР?

- Сегодня система управления рисками подверглась серьёзной модернизации и её эффективность уже составляет 49%, то есть каждый второй сигнал системы подтверждается выявлением какого-либо нарушения или корректировки декларации. В 2014 году этот показатель составлял всего 27%.

При этом охват деклараций контролем за этот период снижен с 36% до 20%, то есть сегодня лишь каждая пятая декларация попадает под СУР. Аналогично и по досмотрам. Охват досмотрами снижен в 3,7 раза (с 15,4% в 2014 г. до 4,2% в августе 2016 г.), при этом эффективность досмотров выросла в 10 раз. За восемь месяцев 2016 года наши сотрудники начали расследование по шести фактов экономической контрабанды и выявили 235 административных правонарушений в этой сфере.

Нужно понимать, что эффективность досмотров зависит от двух составляющих: методологической основы выбора декларации для контроля и качества проведения контроля на местах.

Мы усилили оба направления. Во-первых, система сейчас выявляет не только рисковый товар, но и субъект.

Это субъекты повышенного риска, имеющие плохую таможенную или налоговую историю, нарушения и т.д. Эти критерии работают в совокупности.

Во-вторых, налажен мониторинг "Центр-Пост", когда специальные группы из департаментов и центрального аппарата контролируют действия постов, в том числе просматривая видеозаписи досмотров.

Кроме того, полностью исправлена ситуация с назначением экспертиз, которая имела места год назад. Мы пересмотрели методологию назначения экспертиз. Потенциально рисковые товары мы разделили на группы, подлежащие: 1) досмотрам, 2) проверке документов и сведений, 3) экспертизе.

Теперь же экспертиза назначается как самая крайняя мера и только по рисковым участникам ВЭД со средней стоимостью партии около 400 тыс. долларов США. Здесь внедрен принцип окупаемости затрат, когда по мелким партиям экспертиза не назначается.

Так, если в 2015 году было назначено 1455 экспертиз, то за восемь месяцев 2016 года проведено только 233 экспертизы.

Таким образом, мы по всем направлениям в СУР акцентировали контроль за наиболее рисковыми субъектами и повысили качество проведения самого контроля.

- Кроме того, депутата возмущает, что "основные составляющие системы управления рисками формируются келейно, без привлечения независимых специалистов, и являются закрытой информацией для участников внешнеэкономической деятельности, что даже закреплено статьей 219 Таможенного кодекса". Чем опасен открытый доступ предпринимателей к такой информации?

- Главная цель СУР — выявление рисковых субъектов. Сведения, содержащиеся в системе, являются конфиденциальной информацией, поскольку носят оперативный характер. Это международная практика.

Если об этом будут знать участники ВЭД, они подстроятся и продолжат применять схемы уклонения от таможенного контроля. Не надо создавать иллюзий, что открытый доступ к СУР позволит улучшить работу предпринимателей.

Для формирования стоимостных индикаторов, конечно же, применяются методики, принятые в ЕАЭС. Не буду останавливаться на них подробно. При этом хотел бы отметить, что все индикаторы риска формируются исходя из общедоступной информации, нередко это статистические данные, сведения от производителей продукции, сведения из сети интернет и др.

Что касается привлечения бизнес-сообщества к формированию стоимостных индикаторов, полагаю, это хорошая идея и её можно рассмотреть. Пусть представители бизнес-сообщества участвуют в этой работе, пусть убеждаются, что в данной области все происходит прозрачно и объективно. Это как раз соотносится с нашей стратегией развития таможенных органов, становлением более прозрачной службой.

- Как на самом деле работает система управления рисками? Какую она приносит пользу?

- Система управления рисками используется при выборе объектов и форм таможенного контроля. Её реализация основана на таких международных документах, как Международная конвенция об упрощении и гармонизации таможенных процедур, рамочные стандарты безопасности и облегчения мировой торговли ВТамО. С ВТамО у нас проходят постоянные консультации, которые используются в практической деятельности.

В таможенных органах Казахстана система используется с 2006 года.

Целью СУР является сосредоточение внимания на областях повышенного риска и обеспечение более эффективного использования имеющихся в распоряжении ресурсов. Кроме того, СУР позволяет нам отделить добросовестных участников ВЭД и создавать им максимально благоприятные условия.

Для наполнения системы используются различные источники, в том числе базы данных таможенных органов ЕАЭС, оперативная информация службы экономических расследований, обращения, письма граждан и юридических лиц, информация иных государственных органов и стран, средства массовой информации и т.д. Сейчас уже внедрили в практику использование методов интеллектуального анализа Data Mining.

- Может ли за жалобами предпринимателей скрываться желание недобросовестных субъектов избавиться от эффективной системы предотвращения нарушений таможенного законодательства?

- Под контроль СУР сегодня попадает 20% всех деклараций, то есть каждая пятая. Мы реализовали субъектоориентрованный подход. Поэтому субъекты низкого риска априори не попадают под СУР. Это уполномоченные экономические операторы, крупные налогоплательщики, находящиеся на мониторинге, инвесторы, отечественные производители и просто участники ВЭД, добросовестно соблюдающие законодательство.

Если посмотреть на остальных участников ВЭД, перемещающих, например, товары народного потребления из Китая, то картина там не очень хорошая. Почти 70% из них не имеют активов, 12% не платят налоги внутри страны вообще, 25% имеют коэффициент налоговой нагрузки менее 0,1%, почти у 20% нет работников, 40% занимаются международной торговлей не более 1,5 года.

Это и есть рисковые субъекты, на которых мы сконцентрировали внимание. Они же в основном и выказывают недовольство. Такие компании не только уклоняются от законодательства, но и создают недобросовестную конкуренцию для отечественных производителей. Невозможно конкурировать с товарами, по которым при ввозе была снижена стоимость и не полностью уплачены все платежи.

Если говорить о таможенном контроле в целом, то в 2015 году по индикатору "Обременительность таможенных процедур" в Отчете по глобальной конкурентоспособности Казахстан поднялся на 22 пункта и расположился на 55-м месте. То есть независимые эксперты говорят, что мы движемся в правильном направлении.

В рейтинге "Ведение бизнеса" по международной торговле мы занимаем 122-е место, в прошлом году это было 185-е место. Надо понимать, что показатель "международная торговля" – комплексный, и таможенное оформление в экспорте и импорте занимает 1%, в финансовых затратах – 7%.

Добавлю, что каждый предприниматель может обжаловать решения таможенных органов в суде. Но судебное разбирательство требует раскрытия всей "серой кухни" участников ВЭД, нарушители на это не готовы идти. Всегда проще критиковать в целом, не углубляясь в какой-то конкретный прецедент.

Таким образом, мне представляется, что господина Жамалова недостоверно проинформировали те участники ВЭД, с которыми он разговаривал.