- Гульдара Алданышевна, недавно в соцсетях вы попросили коллег-врачей поделиться мнением о том, что делать с фондом медстрахования: “Не лучше ли упразднить фонд медицинского страхования с его ­многочисленными филиалами и ­многомиллионными арендными платами, бонусами, завышенными зарплатами, премиями и перечислять эти взносы напрямую в государственный фонд социального страхования (ГФСС)?”

Идея не новая. Несколько лет назад эксперты на правительственном уровне обсуждали возможность слияния пенсионного фонда (ЕНПФ), фонда социального медицинского страхования (ФСМС) и ГФСС. Тогда предложение посчитали нецелесообразным и отвергли. Сейчас вы говорите об объединении двух фондов. Считаете, нужно вернуться к этой теме?

- Кажется , уже всем очевидно, что сис­тему обязательного социального медицинского страхования (ОСМС) и работу её профильного фонда нужно менять в корне. Об этом несколько раз говорил глава государства. Но пока явных изменений и результатов этой работы мы не видим. Фонд себя не оправдал — это мнение и пациентов, и медиков.

Я, будучи депутатом, застала трёх руководителей ФСМС. И, к сожалению, улучшения его деятельности не происходит. Система ОСМС нужна Казахстану, я в этом убеждена, но не в её нынешнем виде. Нужно менять саму структуру фонда и кадровую политику.

- Каким образом?

- До появления ФСМС функционировал комитет оплаты медицинских услуг, подотчетный Минздраву. Бюджет комитета в год составлял 600 миллионов тенге, на содержание ФСМС уходит почти 18 миллиардов тенге. Фонд себя ничем не обделяет: зарплаты выше, чем у большинства врачей, плюс бонусы, премии.

Ни один филиал, ни головной офис фонда не имеют собственного здания. Выгоднее платить аренду, на которую уходят миллиарды тенге? Вопрос: почему? Надо в этом разобраться.

Предлагаю подумать: может быть, разумнее объединить ГФСС и ФСМС и сократить функции фонда, которых слишком много? Это в разы сократит административные расходы.

Тем более оба фонда получают деньги от населения, которые расходуются на социальные нужды.

- В ГФСС поступают отчисления на выплату пособий, а в ФСМС — на медицинские услуги. Как делить деньги, которые затрагивают интересы двух министерств — труда и социальной защиты и здравоохранения?

- На самом деле варианты есть, нужно искать их вместе с экспертами. Деньги на медицинское страхование можно распределять через аналог комитета оплаты услуг, подключать к этим процедурам управления здравоохранения или управления финансов в регионах. Либо распределять их через Минздрав или Минфин. И обязательно разделить функции: оплата услуг — один орган, контроль и штрафы — другой (сейчас все это делает фонд медстрахования). Так станет больше порядка в этой сфере.

Сейчас ФСМС сам устанавливает тарифы, распределяет финансирование, проводит мониторинг, штрафует клиники — он монополист на рынке. До появления ФСМС система здравоохранения как-то работала. Можно вернуться, пусть частично, к тем принципам, которые применялись ранее.

И ещё одна задача: добиться того, чтобы фонд более тесно работал с Министерством здравоохранения.

- Разве сейчас они работают недостаточно тесно? Ведь фонд подот­четен Минздраву! Он напрямую зависит от министерства и не может действовать сам по себе.

- Да, зависит, но у фонда есть руководитель, множество замов, филиалов, департаментов. Минздрав не в силах контролировать каждый их шаг. В руководстве фонда чаще всего сидят финансисты и экономисты, которые далеки от медицины. И порой возникает ощущение, что вся их работа направлена на то, чтобы где-то что-то урезать, недодать, сэкономить — я имею в виду отношения с медицинскими организациями. В результате мы получаем то, что получаем: большие очереди в клиниках, жалобы пациентов, несвоевременность оказанной помощи.

- Это проблема ФСМС или всё-таки нашего здравоохранения? Может быть, фонд лишь отражение существующего кризиса внутри системы, и поэтому люди получают некачественную помощь?

- Я не могу утверждать, но, по моим наб­людениям (имея 35 лет стажа в здравоохранении), до момента создания фонда в нашей медицине таких трудных времен не было. И я, как, впрочем, и мои коллеги, всё-таки склонна думать, что они связаны с фондом.

Деньги тратятся неэффективно и нерационально — так сказано в заключении Высшей аудиторской палаты, которая проводила аудит деятельности ФСМС. Это же результат действий фонда, а не Минздрава!

Например, сейчас в фонде утверждают, что полностью закрыты финансовые обязательства перед клиниками за 2024 год. Но, насколько мне известно, не произведена оплата услуг за декабрь прошлого года, не говоря о январе. А сейчас середина февраля! Опять мы видим задерж­ки в финансировании, которые отражаются на работе системы здравоохранения.

Кроме этого есть серь­езные вопросы к прозрачности распределения финансов между клиниками, с которыми фонд заключает договоры на поставку медицинских услуг. Эти решения принимают комиссии, в которые входят сотрудники ФСМС, управлений здравоохранения, других госорганов. Хорошо, если в них есть представитель НПО, но это один-два участника.

На практике определяют, кому и в каком объёме выделят средства, несколько человек — вот где корень зла. Они подписывают протоколы. По документам все законно. И это открывает возможности для недобросовестных руководителей и сотрудников фонда, которые через аффилированные компании могут проводить многомиллионные суммы.

- Каким образом?

- Я не могу утверждать доподлинно, но у меня есть информация по нескольким областям, в которых аффилированные частные клиники финансировались из ФСМС. Повторю, это лишь предположения, очень тяжело доказать, что учредители этих клиник как-то связаны с сотрудниками фонда. Но сигналы поступают, в ситуации нужно разбираться.

- Вы, кроме прочего, предлагали разрешить частным страховым компаниям принимать взносы в систему ОСМС. Зачем это делать?

- Мне кажется, это ещё одно решение, которое может оздоровить этот рынок. Какая разница работодателю, в какой фонд перечислять взносы? Главное, чтобы сотрудник получил услуги. Думаю, конкуренция в этой сфере отразится на качестве — компании будут заинтересованы в том, чтобы деньги перечисляли им.

И, конечно, очень важно закрыть вопрос с цифровизацией здравоохранения: пока все процессы внутри системы не станут прозрачными, порядок мы не наведем.

- Вы официально предлагали объеди­нить ФСМС и ГФСС и запустить на рынок частные страховые компании, которые будут работать с медстрахованием. Делали или планируете обратиться с депутатским запросом на эту тему?

- Пока я говорю об этом только в интервью, депутатских запросов и официальных заявлений не делала. Вскоре в фонд придёт новый руководитель, далее время покажет. Если ничего существенно не изменится (дальше так не может продолжаться), возможно, выступлю с запросом.

- В Минздраве готовят законопроект о совершенствовании системы обязательного медстрахования. Одно из главных предложений касается услуг поликлиник, которые предлагают перенести из гарантированного пакета в страховой. Если это произойдет, незастрахованные в ОСМС казахстанцы даже на приём к участковому врачу попасть не смогут. Как вы к этому относитесь?

- Этот законопроект пока не поступил в мажилис, но мы, конечно, знаем об основных новшествах. Как только получим документ, изучим детально. Однозначно страховой и гарантированный объём бесплатной медпомощи нужно пересмат­ривать. Но тщательно прорабатывать каждый момент. Вопрос серьёзный, и он ещё будет обсуждаться. Изменения в распределении услуг внутри пакетов произойдут только к 2027 году.

Перенос услуг первичной медико-санитарной помощи в страховой пакет, о котором вы говорите, вызывает много споров. Кто-то за, кто-то против.

- А вы?

- Надо изучать этот вопрос. Я обсуж­дала эту тему с министром здравоохранения Акмарал АЛЬНАЗАРОВОЙ, у неё есть веские аргументы за. У медицинского сообщества, находящегося с другой стороны, тоже свои доводы. Пока склоняюсь к тому, что первичная помощь на то и первичная, что должна быть гарантирована всем. Иначе мы рискуем получить ещё больше больных с запущенными диагнозами.

- Президент поручил рассмотреть и принять этот законопроект до конца текущей сессии, то есть до июля. Времени не так много. Вы успеете? Всегда есть опасность, что депутаты, торопясь исполнить поручение, примут сырой, нежизнеспособный закон, в который потом придётся вносить правки. Примеры уже были.

- Планируется, что закон поступит в мажилис в марте, и в течение двух месяцев мы должны будем плотно поработать. Изменения будут, и они ключевые, но мы говорим не о новом законе, который нужно рассматривать с нуля. Поэтому в указанные сроки можно уложиться.

Оксана АКУЛОВА, Алматы