В Казахстане подошла к завершению разработка законопроекта о банкротстве физических лиц. Кандидат юридических наук Даулет Абжанов рассказал, сможет ли этот проект решить сложившуюся ситуацию с долговой нагрузкой населения. Редакция LS приводит полностью его текст.
В стране закон о банкротстве физических лиц сам по себе нужен. Однако вопрос в том, насколько удастся создать его сбалансированным. Что здесь имеется в виду?
Данный документ, с одной стороны, позволит очиститься от долгов тем, кто в силу разных жизненных обстоятельств не в состоянии исполнить обязательства по кредиту. Проблемному заемщику не стоит пожизненно нести непосильное бремя долгов. Каждый имеет право на шанс выправить своё имущественное положение и начать жизнь с чистого листа.
С другой стороны, процедура банкротства должна учитывать интересы кредиторов, ведь в конечном итоге имущественные потери несёт не физлицо, а банк. Кроме того, механизм признания человека банкротом нужно создать таким, чтобы он исключил злоупотребления со стороны недобросовестных лиц.
Банкротство – это не инструмент, чтобы “соскочить” с долговых обязательств. Он необходим для помощи финорганизациям в погашении долга и при невозможности этого – цивилизованно простить кредитные обязательства. Поэтому очень важно соблюдение баланса интересов обеих сторон. Перекос в любую сторону делает банкротство несправедливым.
При этом предложенный механизм трудно считать справедливым и сбалансированным. Во-первых, вхождение в процедуру банкротства чрезмерно упрощено для должника. Для подачи заявления даже не требуется предварительное судебное взыскание долга кредитором, а также отсутствие у него имущества. Так, для объявления банкротом будет достаточно того факта, что стороны не пришли к согласию по поводу реструктуризации обязательства.
Как в то же время быть с состоянием должника? Почему не обязательно обращение взыскания на него до инициирования данной процедуры? На мой взгляд, заемщик должен иметь право вступить в фазу банкротства после того, как с него будет взыскано по суду все. И только после подтверждения судебным исполнителем отсутствия собственности его можно было бы признать банкротом. Авторы законопроекта упускают важный момент: эта процедура должна представлять собой завершающую стадию урегулирования задолженности, то есть финальное подтверждение того, что у физлица отсутствует имущество для удовлетворения требований кредиторов, и, следовательно, долги следует простить. Иначе чем это будет отличаться от процедуры судебного взыскания долга? А по предложенному законопроекту – ничем.
Во-вторых, законопроект допускает неравенство между кредиторами в зависимости от характера их требований.
По нему внесудебная процедура предусмотрена в отношении только определенной категории кредиторов – банков, микрофинансовых организаций и коллекторских агентств. По остальным категориям требования к заемщику не прощаются.
Допустим, если казахстанец заявляет о применении внесудебной процедуры банкротства, то он не обязан привлекать других кредиторов, кроме вышеназванных. По итогу после признания банкротом его долги перед финорганизациями будут прощены, но перед остальными банками – нет. При этом совершенно не ясно, почему условия одних “страшнее” требований других.
Помимо того, что норма носит дискриминационный характер, она, по сути, нелогична. Несостоятельность (как основание банкротства) – это объективный показатель. Нельзя быть одновременно банкротом в отношении требований банков, но не быть таковым в отношении других кредиторов. Таким образом, применять внесудебную процедуру нужно по отношению ко всем финорганизациям.
В-третьих, законопроект ущемляет права залоговых кредиторов. Согласно документу, в ходе процедуры кредитору предложено принять предмет залога в собственность в счёт погашения долга. При отказе залогодержателя принять имущество его требования к должнику подлежат исполнению наравне с другими кредиторами. Иначе говоря, он утрачивает преимущественное право удовлетворения своих требований по отношению к другим взыскателям.
На первый взгляд, это выглядит вполне резонно, раз сам залоговый кредитор отказался от принятия предмета залога в счёт погашения задолженности. Однако на практике случаи отказа залогодержателя принять имущество по отступному – не редкость. Отказ может последовать по причине нахождения имущества в аварийном состоянии, требующем капитального ремонта, значительных вложений. Бывают случаи намеренного ухудшения физлицом своего имущества. Все это делает невыгодным для финорганизации соглашаться на принятие по отступному предмету залога.
Таким образом, законопроект практически нивелирует назначение залога как способа преимущественного удовлетворения требований. С точки зрения гражданского права это нечто немыслимое и абсурдное. Правильным было бы сохранить за залоговым кредитором право по возмещению долга из стоимости предмета залога в первоочередном порядке, как и должно быть по правилам.
Исходя из этого, отсутствие соблюдения баланса интересов кредиторов и должника – основной недостаток законопроекта. В таком варианте сомневаюсь, что он разрешит проблему безнадежных займов. Есть опасения того, что для определенной части казахстанцев закон превратится в инструмент уклонения от исполнения своих обязательств. Механизмов воспрепятствовать этому в нём пока недостаточно.
