Председатель правления Народного банка Умут Шаяхметова считает, что отечественные банки не нуждаются в дополнительном стресс-тестировании со стороны Нацбанка. Такое мнение она озвучила в беседе с LS.
- Умут Болатхановна, pанее отмечалось, что процесс анализа банков должен начаться в сентябре 2016 года. На какой стадии данный вопрос?
- Первоначально озвучивали, что тестирование банков уже завершится к сентябрю 2016 года. Но пока его даже не начали.
В целом я считаю, что данное стресс-тестирование сегодня неактуально. В нём нет большой необходимости для Нацбанка. Регулятор уже владеет всей информацией. Финансовый надзорный орган очень хорошо понимает и знает ситуацию, которая сложилась в банковском секторе.
Кроме этого, в Нацбанке намного глубже проводят мониторинг и анализ, чем аудиторы, рейтинговые агентства и чем тот же стресс-тест. Как вы знаете, у представителей регулятора при проверках есть доступ к любой информации.
Стресс-тест — это лишняя трата времени, денег и человеческих ресурсов.
- Можно ли предположить, что в Казахстане вовсе откажутся от стресс-тестирования?
- Если будет более разумный подход к этому вопросу, то, наверное, отменят.
- Однако, если его не отменят, готов ли Народный банк к проверке со стороны Нацбанка?
- Если всё-таки будет решено провести стресс-тестирование для всех банков, то, я думаю, что меньше всего проблем возникнет именно у нас.
- Вы упомянули рейтинговые агентства. Ранее S&P Global Ratings понизило прогноз по рейтингу Народного банка. Согласны ли вы с зарубежными аналитиками в том, что качество активов банка будет ухудшаться в ближайшие 12-18 месяцев?
- Агентство S&P ориентируется в целом на макроэкономическую ситуацию. Конечно, было ожидание, что экономическая ситуация в Казахстане будет ухудшаться. На основе данных прогнозов агентство ожидало, что в виде одного из основных рисков будет ухудшаться и качество активов банка. Представители агентства приезжали к нам, мы проводили ряд встреч.
Но я считаю, что такого ухудшения экономики страны не произошло и пока не происходит. Да, есть сложности и наблюдается падение ВВП. Но в целом ситуация стабильная, особенно когда цены на нефть находятся в районе $50 за баррель. Это уже достаточно позитивно.
- Насколько реальны, по вашим оценкам, предположения S&P о том, что проблемные кредиты банка (NPL) могут вырасти до 14% к концу года?
- Ухудшения по портфелю в банке не наблюдается. У нас выросли реструктуризированные займы – в районе 40 млрд тенге по итогам II квартала 2016 года. Из них 20 млрд тенге – это всего один заемщик. Мы его знаем, и он был финансирован по госпрограмме. Затем пошла просрочка, несмотря на госпрограмму. И в I квартале заем перешел в разряд неработающих кредитов. Позже клиент вышел из госпрограммы и банк провел реструктуризацию. Сейчас мы в поиске инвестора на этот заем.
Важно отметить, что провизии в банке сформированы на 100%.
Я считаю, что ухудшения по уровню неработающих кредитов не ожидается. Кроме этого, мы достаточно активно списываем просроченные займы за баланс. Думаю, что закроем 2016 год в пределах 10% по NPL.
- Сейчас много разговоров идёт о том, как именно нужно инвестировать пенсионные деньги. Ранее ряд профучастников предложил направить деньги Единого накопительного пенсионного фонда (ЕНПФ) в акции представителей среднего бизнеса. По вашим оценкам, насколько данное предложение будет выгодно?
- Наверное, в каком-то периоде возможно инвестирование пенсионных активов в данные инструменты. Но сегодня это очень рискованно. Когда мы управляли нашим пенсионным фондом, в подобные инструменты не вкладывали. У средних компаний, как правило, хуже стандарты по корпоративному управлению и меньший уровень капитала. Данный бизнес больше подвержен кризису. Маленькая компания очень быстро может обанкротиться.
- А в какие инструменты необходимо инвестировать деньги ЕНПФ?
- Акции всё-таки имеют более высокий риск при инвестировании. Сейчас лучше надо развивать отечественный рынок корпоративных облигаций. ЕНПФ должен работать в данном направлении. Кроме того, я считаю, что страна должна иметь собственный рынок ценных бумаг (РЦБ) и развивать этот сектор. В данном вопросе очень важно смотреть на доходность бумаг, насколько она рыночная.
- Развитие РЦБ обсуждается уже не первый год. Однако серьёзных изменений не наблюдается. Как вы думаете, в нынешних условиях чего не хватает для стимулирования рынка?
- Сегодня у нас нет инвесторов. Раньше на рынке присутствовало 15 частных пенсионных фондов, которые являлись институциональными инвесторами и создавали конкуренцию. И эти фонды вкладывали средства в ценные бумаги. Позже произошла национализация пенсионной системы. Один хозяин, один управляющий и у него уже другие приоритеты. Когда возникают дыры в бюджете, государство начинает финансировать их за счёт пенсионных активов. Соответственно, вопрос инвестиций в РЦБ уходит на второй план.
- Ранее предполагалось, что активы ЕНПФ будут переданы в частные управляющие компании, после этого активность на рынке возобновится. На какой стадии данный вопрос?
- Он ещё на стадии обсуждения. На самом деле проблема в том, что не указаны конкретные сроки по передачи активов. Сейчас пока только говорится о том, что готовы передать средства в частное управление. Но пока нет ни одного конкретного разработанного документа по данному вопросу, как и нет требований к частным управляющим компаниям. Предположим, что придёт западный управляющий. Важно, чтобы он инвестировал пенсионные средства внутри экономики Казахстана. Если, к примеру, отдать деньги Morgan Stanley, а он инвестирует средства за границу. Для страны от этого будет немного пользы. Доходность на подобных инструментах будет такая же низкая. Мы видим, что Нацфонд, который полностью инвестируется за рубеж, зарабатывает порядка 2-3%.
С точки зрения и доходности по инструментам, и по развитию экономики это всё-таки должны быть казахстанские активы. И все должно быть в конкурентной среде. Таким образом будет развиваться частный сектор, будет больше эмитентов на бирже, и тогда мы увидим рост рынка в целом.
